[aiden h.]

Я вхожу в комнату, полную людей, которые знают друг друга (и, разбившись на пары-тройки, увлеченно беседуют), но которых не знаю я. Хозяин бегло меня представляет, и мне предлагается сесть на не занятый никем диван рядом с тем, что оккупировали остальные. Я сажусь. Тут же от компании отделяется дама и, увлекая за собой собеседника, пересаживается за мой диван. При этом она не вынуждает меня вступать в разговор, не задает скучных вопросов. Она просто составляет мне компанию, чтобы я не сидела одна.

- Хорошие манеры - это больше, чем этикет, - говорит (это было год назад) английская аристократка, приехавшая с лекцией в "Турандот". - Этикет - всего лишь свод правил, многие из которых устарели. Манеры - это образ мыслей.

много букв.

Мы стоим в питерском Four Seasons втроем. Подходит канадец, у которого французский - родной. Выясняется, что и мои собеседники отлично говорят по-французки. Чтобы сделать дедуле приятно, одна из них переходит на его язык. Второй из нашей компании мог бы присоединиться. Но вместо этого он, главный редактор очень хорошего и очень знаменитого журнала, поворачивается ко мне и переводит все, о чем говорит пара. Разговор они ведут очень светский, ничего интересного. Но он стоит и терпеливо переводит каждое слово.

Слушаю его и вспоминаю: хипстерские квартирники, где какой-нибудь младший репортер "Интервью" в ватных штанах и "нью-эйрах" (ничего не имею против интервью, но ни разу нн встречала воспитанного хипстера) позволяет себе сделать вид, что не слышал твой вопрос. Светскую даму, которая на стоячих фуршетах без проблем поворачивается жопой к людям, сидящим на низких диванах - не со зла, не нарочно, она просто не задумывается, что кому-то будет не красиво, у нее другой ОБРАЗ МЫСЛЕЙ. Компанию мгимошников с их фирменной фишкой - я называю ее "удивленные глаза". Вот что это такое:

- Привет! Как ты? Как семья?
*УДИВЛЕННЫЕ ГЛАЗА*.
- Кто - я?
- Да, ты!
*ТОМНАЯ ПАУЗА*
И он начинает рассказывать.

...Журналистку с плохим знанием английского за сегодняшним завтраком. Полный стол иностранцев. Решив с чего-то, что они совершенно так же не знают русский, как она - их язык, следующей фразой после Pleased to meet you, девушка, обращаясь ко мне, произносит через весь стол: "Блин, думаешь, эта бодяга надолго, да? Или получится сдриснуть?". Даже если они не понимают, это неприемлемо, как и то, что следующий час она постоянно говорит со мной по-русски, хотя иностранцы сели общаться с нами: это часть их и нашей работы. Я перевожу то, что она сказала, всем. И только под конец завтрака она начинает задавать через меня какие-то вопросы. Я понимаю, что она очень умная и большой профессионал. Просто не тот образ мыслей.

Мне стыдно за то, что кто-то восхищается обычными вещами: пошел за вилкой - взял не только себе, увидел, что девушка прет по ступенькам велик - помог, увидел, что кому-то холодно - отдал пиджак.
это не должно быть чем-то из ряда вон.

Вот что - я детям своим буду пизды давать, чтобы у них невротебические устроенные мозги. Потому что мне кажется, манеры - это больше, чем услужливо открытые двери и вовремя налитое вино. Недостаток хороших манер в нашей стране сказывается на отношениях между людьми.

Я сниму белое пальто: сама была именно такой, какую я сейчас опишу. Я человек, наделавший в свое время кучу ошибок. Но все же: все меньше людей, который умеют дружить. Дружбой стали походя называть потребительское отношение к старым знакомым, унизительный бартер - ты мне, я тебе, - построенный на эгоизме и небрежности.

- Ты с кем была?
- С подругой!

Какая она тебе подруга? Ты же используешь ее как компанию в этом одиноком мире, как собутыльницу, как кого-то, с кем можно попиздеть в незнакомом месте, пока разносят шампанское. Ты звонишь ей перед вечеринкой, страшно огорчаешься, если она не может пойти, если у нее парень/дети/работа/голова болит.

- У меня похмелье, - сыплются сообщения в переписку , куда меня записали, хотя я уехала из города.
- Не будь тряпкой! Не ной! - девушку уговаривают присоединиться к походу в клуб.

Это тоже не тот образ мыслей. Я была поражена, когда моя подруга (смею верить, что в этом случае это действительно так), на мое "приболела", перед клубом, куда я отказывалась идти, приехала и привезла мне лекарства.

"Телки", "сучки", "бабы, куда сегодня?" - это все мило, весело, стильно, модно, молодежно. Сама такой была. Но даже в том, как мы друг друга называем, заключается очень многое. Грубость, как хороший матерок - штука дельная. Но в сочетании тем, как эту самую "телку" пользуют, в сочетании с тотальным отсуствием в нашем обществе нежности и искреннего сочувствия, в сочетании с таким беспощадным городом, как Москва - это Армаггедон.

Мы уже почти сгорели. Горим - и считаем, что это нормально.

Один мальчик отвез меня на дачу, где собрались его друзья - огромные волосатые брутальные мужики, хоккеисты и музыканты, банкиры и панки. Они называли моего кавалера не иначе как "котик". Или "кисун". Они задумывались, не холодно ли ему, не грустно ли, и не собирается ли Кисунчик блевать.

Нестерпимо пахло яблоками, кисун и правда был на грани алкогольного делирия, но впервые за долгое время у меня было кристалльное ощущения правильности происходящего.

Цыца